103160, г.Москва, ул. Профсоюзная, д.84/328(499)794-83-06

О первом в мире искусственном спутнике Земли. Автор-полковник Хильченко В.Я.

25.09.2022
  Полковник Хильченко Владимир Яковлевич родился 19 сентября 1931 года в селе Симаковка Емильчинского района Житомирской области. По окончании средней школы поступил в Харьковский автомобильно-дорожный институт, на третьем курсе поступил в Военную артиллерийскую инженерную академию им. Ф.Э. Дзержинского. В 1955 году после окончания академии был направлен для прохождения военной службы на 5-й Научно-исследовательский испытательный полигон (космодром Байконур), на котором прослужил 15 лет на должностях от инженера-испытателя службы опытно-испытательных работ до начальника отдела комплексных испытаний космических средств. Участвовал в подготовке и запусках межконтинентальных баллистических ракет 8К71 и 8К74, в подготовке и запуске Первого ИСЗ, первого космонавта Гагарина Ю.А., первых автоматических межпланетных станций к Луне, Марсу, Венере, в подготовке и запуске пилотируемых космических кораблей «Восток», «Восход», «Союз». С 1970г. по 1986г. проходил службу в Главном управлении космических средств Минобороны СССР на должности заместителя начальника отдела боевого применения космических средств. После увольнения в запас с 1986г. по 1996г. год работал заместителем начальника отдела Центрального специализированного конструкторского бюро.
Награждён орденами Ленина, Красной Звезды, государственными и ведомственными медалями, лауреат Государственной премии СССР.
Умер 30 октября 2005 года, похоронен на Митинском кладбище в Москве.



                   О Первом в мире Искусственном спутнике Земли.



  В 1951 году мне, студенту третьего курса Харьковского автомобильно-дорожного института, было предложено вступить в ряды Советской Армии и перейти на учёбу в Военную артиллерийскую инженерную академию им Ф.Э. Дзержинского. Меня заинтриговало то, что одним из главных условий при отборе кандидатов в «академики» (так шутили тогда мои товарищи-студенты) было, чтобы никто из предков не был белогвардейцем, петлюровцем, кулаком, не жил на оккупированной немцами территории и т. д. Я дал согласие.
Уже, будучи слушателями академии, мы узнали, что таких наборов было несколько. Отбирали студентов из различных вузов. Это была дальновидная политика, потому что к окончанию проектирования межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 и началу строительства полигона (будущего Байконура) уже были готовы молодые кадры. Эти молодые офицеры сразу прикомандировывались к конструкторским бюро, научно-исследовательским институтам, испытательным стендам на опытных заводах, где они в течение нескольких месяцев получали практические знания и навыки испытаний ракетной техники. Поэтому к началу лётно-конструкторских испытаний ракеты Р-7 полигон и Командно-измерительный комплекс были, в основном, обеспечены хорошо подготовленными инженерами-испытателями.
В числе этих студентов я окончил академию в 1955 году, и в звании инженер-лейтенанта был назначен на должность инженера-испытателя 11 отдела службы ОИР (опытно-испытательных работ) полигона. Надо сказать, что у нас был выбор места назначения: «Кама» или «Тайга» (позже мы узнали, что это Камчатка и Тюра-Там). Название «Тайга» показалось мне более заманчивым и даже романтичным, поэтому я выбрал этот пункт назначения. Каково же было мое разочарование, когда это оказалась настоящая пустыня.
Утешением было то, что в этот же отдел были назначены товарищи по учёбе в академии: Виталий Соколов, Вадим Жигалов, Владимир Крылов, Борис Цветаев, Николай Синеколодецкий. Начальник отдела инженер-полковник Кальжанов Николай Григорьевич был у нас в академии начальником кафедры эксплуатации, а начальник группы инженер-подполковник Григорьянц Рубен Мартиросович − преподавателем этой же кафедры. Поэтому было легче начинать службу.
Летом 1955 года в Тюра-Таме только разворачивались строительные работы, поэтому нас командировали на полигон Капустин Яр, где мы ознакомились с организацией и технологией полигонных испытаний ракет средней дальности. Весь 1956 год и начало 1957 года мы изучали ракету Р-7 и её системы в институте Н.А. Пилюгина, в ОКБ-1 С.П. Королёва, участвовали в испытаниях отдельных систем и приборов на опытных участках и в цехах, а затем в стендовых испытаниях всей ракеты под Загорском Московской области. Параллельно с этим мы выезжали на полигон и участвовали в монтаже и приёмо-сдаточных испытаниях наземного испытательного оборудования на технической и стартовой позициях.
Все усилия были направлены на быстрейший ввод в строй стартовой позиции, монтажно-испытательного корпуса и других объектов полигона, обеспечивающих подготовку к пуску ракеты. А на весь посёлок Заря (так назывался будущий город Ленинск) была всего одна кирпичная солдатская казарма, которую мы называли «Казанским вокзалом». Она в то время служила общежитием для всех офицеров. Огромный зал без перегородок был заставлен солдатскими кроватями. Режим рабочего дня и отдыха у офицеров был различный, поэтому круглосуточно в этом зале звенели будильники через каждые 15-20 минут, звучала музыка на все вкусы, играли в карты, отмечались разные торжественные события. Толстым слоем лежали окурки и прочий мусор. Маршал артиллерии Неделин Митрофан Иванович, посетивший офицерское общежитие 7 ноября 1956 года, был потрясён. Всех находившихся там офицеров выгнали в парк сажать деревья, а в общежитии устроили аврал.
Затем нас решили приблизить к работе, чтобы не ездить ежедневно 36 км на грузовых машинах по степной дороге до площадки №2 (железная и автомобильная дороги ещё не строились). На площадке №2 мы сначала жили в пультовых МИК, а затем в железнодорожных вагонах. Но мы были молодыми, и энтузиазма у нас было достаточно.
К началу лётных испытаний Р-7 (март 1957г.) служба ОИР во главе с инженер-полковником Носовым Александром Ивановичем была укомплектована достаточно опытными испытателями. Мы способны были не только строго по инструкциям готовить ракету к пуску, но и творчески анализировать работу систем, технологию подготовки, вносить предложения по их совершенствованию.
Опыт давался непросто. Были и ошибки. Помню, как при первой же проверке наземного электрооборудования с эквивалентом бортовой сети на технической позиции мы с моим техническим руководителем от ОКБ-1 Игорем Алексеевичем Новиковым сожгли мотор-генератор. Мы работали по инструкции, причиной был конструкторский дефект. Но как мне было стыдно под укоризненным взглядом начальника боевого расчёта подготовки ракеты на технической позиции (заместитель начальника нашего отдела инженер-майор Осташев Евгений Ильич) за то, что я до испытаний неглубоко проанализировал схему и не обнаружил этот дефект. Это был урок на будущее. Евгений Ильич был живым примером для нас. По образованию он был инженер-механик, а по функциональным обязанностям должен был знать гораздо больше, в том числе электро- и радиотехнику. Его характер не позволял ему быть дилетантом, и он упорно, не считаясь со временем, глубоко изучал сложнейшую технику. В короткий срок он стал авторитетом для всех испытателей, в том числе конструкторов, которые проектировали и создавали эту технику. Сергей Павлович Королёв тоже всегда с большим уважением и доверием относился к Евгению Ильичу. Сергей Павлович, кстати, всегда прислушивался к мнению военных инженеров-испытателей и их предложениям. Такое отношение Евгения Ильича к своим обязанностям заставляло нас, подчинённых ему испытателей, до тонкостей изучать свой участок работы. Ведь стыдно же, когда твой начальник, у которого круг обязанностей гораздо шире, знает твою технику лучше. Если к этому добавить чисто человеческие качества Евгения Ильича, то человеком и начальником он был замечательным − требовательным, взыскательным и вместе с тем справедливым, внимательным и заботливым. Он мог простить любую ошибку, к каким бы серьезным последствиям она не привела, если она была совершена по незнанию или недостатку опыта, если в ней честно признались. Не терпел он лени, равнодушия и разгильдяйства. В этом смысле он следовал принципам Сергея Павловича Королёва, который точно так же относился к ошибкам в работе. Так, например, случилось с Виталием Соколовым, по вине которого ракета была снята с пусковой установки и отправлена на завод для переборки. Если бы Сергей Павлович не знал Виталия Соколова как добросовестного испытателя, это ему дорого бы обошлось. Слова и дела таких людей как Сергей Павлович Королёв и Евгений Ильич Осташев никогда не расходились.
Первую ракету мы готовили к пуску почти 2,5 месяца (с 3 марта по 15 мая 1957 года). Испытания велись практически непрерывно. Мы выполняли задачу создания в кратчайший срок ракетно-ядерного щита нашей страны. До сентября было подготовлено к пуску ещё четыре ракеты. И хотя не все пуски были полностью удачными, лётными испытаниями было подтверждено главное: все боевые и наземные системы работоспособны. Для повышения надёжности нужна была дальнейшая отработка, как в наземных, так в лётных испытаниях. После опубликования в августе 1957 года сообщения ТАСС о том, что в Советском Союзе создана межконтинентальная баллистическая ракета, способная донести боевой заряд (в том числе и ядерный) в любую точку Земли, нам ещё больше года потребовалось попотеть, чтобы завершить испытания, принять ракету на вооружение, обучить расчёты, заступавшие на боевое дежурство в Плесецке, разработать для них боевую документацию.
При таком объёме и темпе работ нам некогда было задумываться о покорении космоса. Я, например, мечтал хоть раз посмотреть пуск со стороны как зритель. Мои товарищи, имевшие такую возможность, были в восторге от этого великолепного зрелища, особенно в ночное время. А я сидел в бункере, откуда производился пуск, и мог только догадываться о том, что происходит наверху, слушая мощный рокот двигателей ракеты и ощущая дрожь земли.
Но мы, конечно, знали от своих товарищей из ОКБ-1, что спутник почти готов и всё дело за ракетой-носителем.
И тут, в это самое время, произошли неожиданные и серьёзные изменения, как в моей личной жизни, так и в работе. Я получил телеграмму из Москвы, что моя жена Валентина подарила мне двойню. К трехлетней дочери Галине добавились дочь Алёна и сын Сергей. Для старшего лейтенанта это немало. Встал вопрос о моём отпуске. Нужно было пропустить очередной пуск ракеты. Сергей Павлович не любил, когда менялись номера расчёта стартовой команды. Но по ходатайству Евгения Ильича Осташева и Александра Ивановича Носова меня не только отпустили, но и предоставили вне очереди двухкомнатную квартиру в одном из двух первых строящихся кирпичных домов. Такой заслуженной привилегией пользовались только участники Великой Отечественной войны.
После возвращения из отпуска меня ждал второй сюрприз. При постановке задачи по подготовке к очередному пуску Евгений Ильич сказал, что штатной структурой полигона не предусмотрен расчёт по подготовке спутников. На ракете-носителе спутника нет системы аварийного подрыва ракеты (АПР), поэтому расчет АПР и будет заниматься подготовкой спутника к запуску. Начальником расчёта АПР был я. Так, волею судьбы и Евгения Ильича неожиданно и срочно пришлось мне и моему ближайшему и единственному подчинённому технику-лейтенанту Захарову Алексею Петровичу переквалифицироваться в испытатели космических аппаратов. Ответственным за механосборочные работы спутника был назначен старший инженер-лейтенант Кобелев Владимир Николаевич из нашего отдела (по тому же принципу: вместо боевой головной части ракеты − спутник).
Интересно, что всего за 17 дней до запуска первого ИСЗ в день празднования 100-летия со дня рождения К.Э. Циолковского на торжественном заседании в своём докладе «О практическом значении научных и технических предложений Циолковского в области ракетной техники» Сергей Павлович Королёв сказал: «В ближайшее время с научными целями в СССР и в США будут произведены первые пробные пуски Искусственных спутников Земли». Эта фраза не вызвала никакой реакции зала. И как встречу с далёким будущим зал воспринял слова Сергея Павловича о том, что советские учёные работают над проблемами посылки ракеты на Луну, полёта человека на космическом аппарате, над вопросами глубокого проникновения в космос и исследования Вселенной. А было это всего за неделю до начала подготовки ракеты-носителя и спутника на технической позиции.
Из престижных соображений (было известно, что американцы тоже ведут подготовку к запуску ИСЗ) Сергей Павлович принял решение вместо планировавшегося сложного, насыщенного научной аппаратурой ИСЗ (он был выведен на орбиту третьим 15 мая 1958 года весом 1327 кг) запустить простейший спутник − ПС. Проектирование и изготовление ПС в ОКБ-1 были непростыми, поскольку мало изученными были условия, в которых он должен был работать. Но нам, испытателям, он не доставил больших хлопот при подготовке к запуску.
Устройство его было действительно простым:
− сферический корпус диаметром 580 мм, заполненный сухим азотом;
− четыре антенны на корпусе длиной 2,4 м (две) и 2,9 м (две);
− блок электрохимических источников тока (три серебряно-цинковых аккумулятора);
− радиопередающее устройство (два передатчика);
− система терморегулирования (с радиатором и газовым контуром теплообмена).
Имевшие место замечания в ходе подготовки по блоку питания, передатчику и вентилятору были оперативно устранены заменой на исправные.
Стрессовая ситуация, как всегда, возникла неожиданно в процессе запуска. Заставило поволноваться и пережить неприятные секунды наземное испытательное оборудование, в состав которого был дополнительно введён пульт запуска ПЗ-7. Назначение этого пульта было в том, чтобы интегрировать готовность к запуску самого спутника и ряда наземных систем, выдать суммарную готовность на центральный пульт запуска ракеты-носителя. И вот в самый напряженный момент (по пятиминутной готовности к пуску) оператор центрального пульта Борис Семёнович Чекунов докладывает об отсутствии готовности к запуску по вине моего расчёта. На пульте ПЗ-7 горит красный транспарант, свидетельствующий об отсутствии готовности системы заправки ракеты-носителя компонентами топлива. Игорь Андреевич Новиков от волнения мгновенно вспотел (я, наверное, выглядел тоже не лучше). После экспресс-анализа причин отсутствия готовности приходим к общему мнению, что замечание из серии «т. д. б.» (так должно и быть). Причиной является нестабильность уровня окислителя в баках ракеты и, если заблокировать цепь готовности ключом на пульте, то на запуск это не повлияет. Такое решение и принимается Сергеем Павловичем совместно с его заместителем по испытаниям Леонидом Александровичем Воскресенским и начальником стартовой команды Александром Ивановичем Носовым. Запуск Первого ИСЗ, как известно, был успешным.
Мы с Игорем Андреевичем не раз потом вспоминали эту «интересную» ситуацию.
Для нас, испытателей, подготовка и запуск первого ИСЗ был такой же работой, как и запуски боевых ракет, − интересной, увлекательной и напряжённой. Я осознал в полной мере значение запуска 4 октября 1957 года только в последующие дни, узнав из газет и по радио о реакции на это событие всего мира. Конечно, я тоже испытывал гордость за свою Родину, которая сумела обогнать США и за то, что в этом была частица моего труда.
Но соперничество продолжалось. Сергей Павлович стремился к своей заветной мечте − полёту человека в космос. И в лице нас, испытателей космодрома, он имел горячих своих сторонников и верных помощников. Впереди у нас было много запусков космических аппаратов, которые сопровождались словами «впервые в мире». Это был поистине прорыв в космос.


  • Памятные даты


  •      

    Ноябрь 2024


    Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
    28 29 30 31 1 2 3
    4 5 6 7 8 9 10
    11 12 13 14 15 16 17
    18 19 20 21 22 23 24
    25 26 27 28 29 30 1
Труженики космоса,© 2010-2019
ОСОО "Союз ветеранов Космических войск"
Разработка и поддержка
интернет-портала - ООО "Сокол"